Она думала о тепле, о еде. Может, ей повезёт найти кусочек хлеба. Может быть, удача снова улыбнётся ей. Ноги сами привели её в знакомое место — в подворотню за рестораном, где часто выбрасывали остатки. Запах жареного мяса и свежего хлеба всегда витал в воздухе, даря иллюзию, что жизнь может быть хоть чуть-чуть добрее.
Она решила не сдаваться. Эмили с трудом дошла до заднего двора ресторана — места, которое знала слишком хорошо: переполненные мусорные баки, от которых исходили манящие запахи.
Это место казалось ей крошечным островком надежды. Несмотря на изнеможение, в груди мелькнула искра радости — может, сегодня ей повезёт. Она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видит.
Сотрудники ресторана часто прогоняли таких, как она — кричали, угрожали, иногда даже толкали. Эмили присела возле одного из баков, натянув рваный капюшон на лицо, чтобы остаться незамеченной. Она начала перебирать мусор.
Её пальцы скользили по влажной бумаге, пластиковым обёрткам и остаткам еды. Через несколько минут она нащупала что-то твёрдое. Маленький кусочек хлеба.
Он был всё ещё в упаковке, почти нетронутый. Сердце Эмили забилось сильнее, она выдохнула с облегчением. Это был её шанс унять голод, терзающий её изнутри.
Она быстро спрятала хлеб в карман, боясь, что кто-то может отнять его. Она знала — другие дети не задумываясь вырвали бы его у неё. Эмили ещё раз заглянула в бак — может, там есть ещё что-то съедобное?
Но внезапно облегчение сменилось тревогой. Её не покидало ощущение, что за ней наблюдают. Она нервно перевела взгляд на окно ресторана.
Сквозь стекло пробивался мягкий жёлтый свет, тени танцевали в ритме оживлённой кухни. Эмили замерла, прислушиваясь к звону посуды и быстрым шагам поваров. Казалось, никто не смотрит наружу, но что-то было не так.
Её чувства обострились. Она заметила, что одно из кухонных окон приоткрыто. Эмили осторожно подошла ближе и заглянула внутрь. Всё было чисто, ярко освещено.
Поварята в белых фартуках суетились у плит, оформляли блюда на длинных столах. На первый взгляд — обычная работа. Но чувство тревоги не отпускало Эмили. Она прижалась к холодной кирпичной стене, наблюдая за происходящим через щель.
На кухне кипела работа: повара, сервировка, официанты с подносами. Шум, разговоры, звон кастрюль — обычный хаос.
И вдруг в кухню вошла женщина. Эмили сразу обратила на неё внимание. Её красное платье выделялось среди серых униформ сотрудников. Каблуки чётко отбивали шаг, а уверенная осанка говорила о властной натуре. Это была Виктория Адэмс — жена известного бизнесмена Роберта Адэмса. Эмили видела её в старых журналах, найденных на свалке.
Эмили застыла. Что такая женщина делает в шумной кухне? Люди её круга сюда не заходят — тем более не наблюдают за работой поваров.
Но Виктория вела себя уверенно. Она подошла к столу, где шеф повар украшал изысканное блюдо. Эмили видела, как та огляделась — убеждаясь, что никто не смотрит.
Когда повар отошёл поговорить с официантом, Виктория достала из сумочки небольшой флакон. Тот блестел в её руках, свет отражался от тёмного стекла. Эмили наклонилась чуть ближе.
Виктория открутила крышку и капнула пару капель тёмной жидкости прямо на блюдо. Её руки были спокойны, движения — точны. Затем она закрыла флакон, убрала его обратно в сумочку и ушла как ни в чём не бывало.
Её лицо оставалось безмятежным — даже удовлетворённым. Сердце Эмили сжалось. Она поняла, что только что стала свидетельницей чего-то ужасного.
Это не было случайностью. Она знала, что это был яд. Виктория отравила блюдо — и это не было шуткой.
Изысканное мясо с гарниром выглядело аппетитно, но теперь Эмили знала — это смертельная ловушка.
— Это яд, — прошептала она, чувствуя, как по венам растекается ледяной страх.
Роберт Адэмс смотрел на девочку в лохмотьях, стоящую у его столика. Ей было не больше десяти. Спутанные волосы, грязные щёки — но в её зелёных глазах была такая серьёзность, что он не смог её игнорировать.
— Что ты сказала, девочка? — спросил он тихо. Вокруг звучали беседы гостей, звон бокалов, столовые приборы.
— Ваша жена подсыпала яд в это блюдо, — повторила Эмили, указывая на красиво украшенный стейк. — Я видела её через окно кухни. Она вылила чёрную жидкость из флакона.
Роберт взглянул на Викторию, которая как раз возвращалась от туалета, изящно проходя между столов. Она, как всегда, была безупречна — красное платье, идеальный макияж, сияющая улыбка.
— Ты, должно быть, ошибаешься, — сказал он, мягко отодвигая девочку. — Уходи, пока я не вызвал охрану.
Но Эмили не сдвинулась с места, сжав кулаки.
— Пожалуйста, не ешьте это. Я видела, что она сделала.
В этот момент Виктория подошла к столику. Она скользнула взглядом по Эмили, и её улыбка на мгновение дрогнула.
— Кто эта… девочка? — спросила она ласково.
— Побирушка, — ответил Роберт, но голос его звучал уже иначе. Он посмотрел на блюдо, затем на лицо жены.
— Надо вызвать охрану, — сказала Виктория официанту. — Нельзя допускать, чтобы уличные дети мешали клиентам.
Эмили метнула в неё острый взгляд.
— Почему вы отравили его еду? — громко спросила она, чтобы все слышали.
Разговоры стихли. Официант застыл с подносом.
— Какая чушь! — воскликнула Виктория, но её голос дрогнул. — Роберт, скажи ей уйти!
Роберт не сводил глаз с тарелки. Он никогда не считал свою жену любящей — их брак был по расчёту — но отравить его?..
— Может, поменяемся тарелками? — предложил он и придвинул блюдо к ней.
— Не будь смешным, — раздражённо сказала Виктория, отодвигая стейк. — Ты не можешь верить уличной девчонке больше, чем своей жене!
— Тогда съешь сама, — спокойно ответил он, поднося кусок к её губам. — Один укус. Докажи, что она врёт.
Лицо Виктории изменилось. Щёки побледнели, глаза распахнулись.
— Это абсурд! — выдохнула она, отклоняясь. — Я заказала салат!
— Я настаиваю, — сказал Роберт, поднимаясь из-за стола.
— Как долго ты это планировала, Виктория? Как давно ты хотела моей смерти?
— Я… я не знаю, о чём ты! — закричала она, тоже вскакивая, опрокидывая стул.
Роберт обратился к официанту:
— Вызовите полицию. И сохраните эту тарелку как улику.
Виктория попыталась сбежать, но двое мужчин из соседнего столика преградили ей путь. Один из них, как позже узнала Эмили, был главный комиссар города.
В разгар хаоса Роберт подошёл к Эмили, которая дрожала у стола.
— Как тебя зовут, девочка?
— Эмили, — прошептала она.
— У тебя есть семья?
Она покачала головой.
— Совсем никого?
Она снова отрицательно кивнула.
Роберт посмотрел на девочку, которая, сама того не осознавая, только что спасла ему жизнь. Он достал из кошелька визитку и отдал её вместе с наличными, что были у него.
— Ты смелая, Эмили, — сказал он. — Завтра утром приходи по этому адресу. Думаю, у меня есть для тебя работа получше, чем рыться в мусоре.
Три года спустя Эмили сидела за столиком в том же ресторане — теперь уже в качестве гостьи. На ней было простое, но изящное платье, а её когда-то спутанные волосы были аккуратно уложены.
Роберт Адэмс, теперь её официальный опекун, улыбался ей с противоположной стороны стола.
— Я ведь сам вырос в детдоме, — с гордостью сказал он. — Может, поэтому, когда я увидел тебя тогда, что-то щёлкнуло внутри.
Эмили улыбнулась. Она уже слышала эту историю, но ей всегда было приятно слушать её снова.
— Ты не просто спасла мне жизнь, — продолжил Роберт. — Ты напомнила мне, что важно видеть в человеке не его одежду, а суть.
А в углу ресторана имя Виктории Адэмс было теперь лишь бледным воспоминанием — она отбывала срок за покушение на убийство. А Эмили, некогда вынужденная искать еду в мусорных баках, теперь была лучшей ученицей в элитной школе города — и будущей наследницей империи Роберта.
— Ты никогда не знаешь, откуда придёт спасение, — часто повторял он. — Иногда оно приходит от тех, кого мир привык не замечать.
И Эмили, глядя на людей, приветливо улыбающихся ей в ресторане, где когда-то её могли только прогнать, знала: её жизнь изменилась навсегда в ту ночь — когда её храбрость победила страх.