В самом сердце бескрайних равнин, затерявшаяся меж холмистых перелесков и золотых от цветущего лютика полей, приютилась маленькая деревушка. Словно забытая самим временем, она утопала в зелени лета и утопала в сугробах зимы. Воздух здесь был настоян на ароматах хвои и свежескошенной травы, а по ночам небо раскрывалось бесконечным бархатным полотном, усыпанным мириадами бриллиантовых звезд. Это место казалось идиллией, воплощенной мечтой для уставшей от суеты души.
Но у каждой медали есть и обратная сторона. Идиллия эта была лишена благ цивилизации. Ни шумной школы, ни суетливой почты, ни даже крошечного фельдшерского пункта здесь давно уже не было. Лишь один-единственный маленький магазинчик, где продавались самые необходимые товары, связывал деревушку с внешним миром. Дорога, ведущая сюда, весной и осенью становилась непролазной, и деревня погружалась в полную изоляцию.
Именно сюда, в это забытое богом и людьми место, ранней весной, когда только-только сходил последний снег, приехала Софья. Она купила старый, пустовавший много лет дом на самом краю деревни, заплатив за него сущие копейки. Дом был ветхим, без газа и водопровода, со скрипучими половицами и печным отоплением. Все удобства, как говорится, находились на улице, в аккуратном, но все же стареньком домике с резным коньком на крыше. Но Софья не испугалась. Она с невероятным усердием принялась за работу: вскопала огород, завела небольшой птичий двор с курочками и даже приобрела спокойную и ласковую козу Машку. Эти действия красноречиво говорили о серьезности ее намерений остаться здесь надолго, если не навсегда. Сразу же после покупки она заказала целую машину сухих, пахнущих лесом дров, готовясь к предстоящей зиме.
И конечно, по деревне сразу же поползли слухи. Тихие, шепотные, как осенний листопад.
— И чего это она к нам пожаловала? — судачили соседки, украдкой поглядывая, как молодая женщина неспешной, уставшей походкой направляется к колодцу за водой. — Не иначе, как от кого-то прячется.
— А я вам что говорила! — с важным видом произносила Валентина, местная глашатай всех новостей. — Либо колдунья какая, оттого и людей сторонится, либо из-за закона проблемы! Вон гляньте на нее! Идет, глаза в землю уперла. Поздоровается еле-еле и сразу к себе, за калитку. Ясное дело, что-то скрывает!
— Ой, батюшки! — испуганно крестилась другая женщина, по имени Галина. — Колдуньи нам тут еще не хватало. Надо бы ее как-нибудь… выпроводить отсюда.
Как это часто и бывает, мнение о новом человеке сложилось у большинства жителей не на основе фактов или личного общения, а на основе домыслов и пересудов. Человеческая природа такова, что порой легче поверить в дурное, чем найти простое и доброе объяснение.
Отношения с соседями у Софьи не заладились с самого начала. Кто-то относился к ней с холодным любопытством, кто-то — с опаской. Но были и те, кто испытывал тихую жалость к одинокой девушке, взвалившей на свои хрупкие плечи такую нелегкую ношу. Однако шепотки о ее страшном, загадочном прошлом не утихали, а лишь обрастали новыми, все более невероятными подробностями. Некоторые жители, встречая Софью на единственной деревенской улице, предпочитали перейти на другую сторону, лишь бы не здороваться с этой «подозрительной» особой.
Лето пролетело быстро, словно теплый ветерок. Софья жила в своем уединении, не стремясь ни с кем сблизиться. Ее домик, окруженный старыми березами и густыми кустами сирени, стоял особняком, в отдалении от других построек.
А в это время в доме Валентины подрастал сын, молодой парень по имени Артем. Он недавно вернулся из города, где работал в большой больнице, и с интересом слушал матушкины рассказы о новой жительнице.
— Сама подумай, — наставляла его Валентина. — Разве нынешняя молодежь так живет? Все в город стремятся, к свету, к людям. А она — наоборот. Если бы тебя, сынок, с той работы не попросили, разве бы ты к старой матери своей вернулся? — приговаривала она, размешивая ложкой варенье в чашке. — Нет, тут что-то не чисто. Неспроста она.
Артем покинул город пару месяцев назад. Он трудился санитаром в городской больнице, но его уволили из-за недостачи некоторых лекарств, которые пропали как раз во время его дежурства. Невиновного, как он сам считал, парня выставили за дверь, и ему ничего не оставалось, как в спешке вернуться в родной дом под покровом ночи.
Как-то раз к ним ворвалась запыхавшаяся соседка, Лидия, и, захлебываясь от волнения, начала свой рассказ:
— Слыхали новость? Наша новенькая, что на отшибе живет, совсем границы не чувствует!
— Ну? — с интересом спросила Валентина, наливая сыну в глубокую тарелку ароматные щи. — Выкладывай, не томи! Что там еще случилось?
— Тетя Лида, право слово, — вмешался Артем, откладывая в сторону книгу. — Говорите уж прямо, раз начали.
Женщина смущенно захихикала и, понизив голос до конспиративного шепота, продолжила:
— Вчера поздно вечером, а потом и сегодня на рассвете… — она сделала драматическую паузу, чтобы посмотреть на реакцию слушателей. — Ее видели. Не одну. С ней во дворе какой-то мужчина находился.
— Ну, и что здесь такого? — не поняла Валентина, а Артем лишь раздраженно фыркнул. — Какой мужчина-то? Из наших?
— Да нет же, — безнадежно махнула рукой Лидия. — Не наш, не здешний. Говорят, лет на двадцать ее старше! И возится по хозяйству у нее во дворе, дрова там колет. И как не стыдно ей-то? — Качала она головой. — Такая разница в возрасте. Видно, совсем девке невмоготу одной-то стало.
И она громко расхохоталась. Обсудив с Валентиной все деревенские и огородные дела, Лидия удалилась. А Артем тем временем подумал, что неплохо бы как-нибудь вечерком наведаться к той самой девчонке, познакомиться поближе.
Однажды поздним вечером, когда за окном уже сгустилась непроглядная темень, Артем услышал тихий, но настойчивый стук в свое окно. Взглянув в стекло, он с трудом разглядел в ночном мраке женский силуэт. Стук повторился, уже более настойчивый. Парень накинул куртку и вышел, чтобы открыть дверь.
На пороге, кутаясь в легкий платок, стояла взволнованная и испуганная Софья.
— Вы… Вы ведь врач? — дрогнувшим от волнения голосом выдохнула девушка.
— Раньше был, — с легкой гордостью выпрямившись, уклончиво ответил Артем. — Уже почти год не практикую.
— Пожалуйста, помогите! — взмолилась она, и в ее глазах плескался настоящий ужас. — Он упал… в погреб.
— И что? — нахмурился Артем. — При чем здесь я?
— Понимаете, мой отец спускался в погреб за картошкой, — торопливо, путаясь в словах, стала объяснять девушка. — Лестница под ним обломилась, он рухнул вниз.
— Понятно, не может выбраться, — высокомерно окинув взглядом ее хрупкую фигурку, произнес Артем. — Ну, так пусть встанет и просто переступит на следующую ступеньку. Или на две.
— Он не может встать! — в отчаянии воскликнула Софья, и на глазах у нее выступили слезы. — Он, видимо, при падении повредил себе ноги. Обе. Я пыталась ему помочь, поднять, но у меня сил не хватает. Умоляю вас, посмотрите на его ноги! Нам очень нужен врач!
— А, врач, — протянул Артем и наконец кивнул, будто что-то сообразив. — Теперь понятно. Хорошо, сейчас пойдем. Я прихвачу с собой кое-какие медицинские принадлежности и новую, крепкую лестницу.
Он так и сделал. Небольшой, но увесистый чемоданчик с инструментами и медикаментами он передал Софье, а сам взвалил на плечо прочную деревянную лестницу.
Спустившись в темный, сырой погреб, Артем при свете фонаря бережно осмотрел ноги пожилого мужчины.
— Выглядит как перелом, — крикнул он девушке, ожидавшей наверху. — Точнее можно будет сказать только после рентгена. Сейчас я наложу ему временные шины, а потом мы попробуем поднять вашего отца наверх.
С большим трудом, обливаясь потом, им удалось поднять пострадавшего из погреба и перенести его в дом, на постель. Артем достал из кармана мобильный телефон.
— Постойте! Куда вы звоните? — испуганно вскрикнула Софья, хватая его за руку.
— Вызываю скорую помощь. Пусть приезжают и забирают вашего отца в больницу. Ему необходимо сделать снимок, — спокойно ответил Артем.
— Нет! Не надо этого делать! — взмолилась девушка. — Нельзя, чтобы кто-то узнал о том, что мы здесь находимся.
— Но почему? — искренне не понял парень.
Отец и дочь многозначительно переглянулись. В их глазах читалась одна и та же тревога.
— Моего папу… его обвиняют в одном очень страшном поступке, — тихо, почти шепотом, начала объяснять Софья. — В смерти его лучшего друга. Но, я клянусь вам, он ничего такого не делал! Мы просто не можем этого доказать. Умоляю вас, никому не сообщайте о нас.
Артем внимательно посмотрел в ее глаза, большие, полные искреннего страха и надежды. И ему показалось, что девушка говорит правду.
— Хорошо, — кивнул он после недолгого раздумья. — Я сейчас подгоню свою машину. Сам отвезу его в больницу к моему старому другу, он там работает врачом. Ему можно полностью доверять. Не волнуйтесь, все будет в полном порядке.
В больнице опасения подтвердились — у мужчины по имени Марк действительно был диагностирован перелом обеих лодыжек. Ему наложили гипс и предложили остаться на несколько дней для наблюдения.
Артем вернулся к Софье и сообщил новости:
— Ваш отец уже в хорошей, теплой палате. С ним все в порядке, за ним ухаживают.
— Спасибо вам огромное, — смущенно прошептала девушка, и на ее лицо наконец вернулся румянец. — Я не знаю, как мне отблагодарить вас за помощь моему отцу.
— Тогда просто угостите меня чаем, — с легкой улыбкой попросил Артем, переступая порог ее скромного жилища.
Они просидели на маленькой кухне долгие часы. Они говорили о многом: о городской жизни, ее соблазнах и разочарованиях. Артем с упоением рассказывал о своих былых медицинских подвигах, о том, как ему удавалось помогать людям, буквально вытаскивая их с того света. Его рассказы были такими яркими и убедительными, что он сумел полностью очаровать молодую, неискушенную девушку.
Артем, однако, не был до конца уверен в силе своего обаяния. Поэтому он, на всякий случай, прихватил с собой сильнодействующее снотворное, которое когда-то привез из города. И когда Софья отвернулась, чтобы положить в заварочный чайник свежие листья мяты, он быстрым движением руки подсыпал белый порошок в ее кружку.
Проснулась Софья утром в своей постели. И обнаружила рядом спящего Артема. Такого поворота событий она никак не ожидала и не могла найти слов от смущения и растерянности. Но Артем, проснувшись, стал убеждать ее в самых серьезных и чистых намерениях, говоря о внезапно вспыхнувшем чувстве.
На самом же деле он уже все рассчитал. Он подумал, что этот Марк, скрывающийся от правосудия, наверняка очень состоятельный человек. И такой человек, ради свободы и покоя своей единственной дочери, легко выложит любую сумму, какую бы он ни назвал. А сама эта глупенькая, наивная девчонка станет его главной гарантией и козырем. Он заметил, с каким восторгом и обожанием Софья смотрела на него во время его рассказов. Чтобы старик потом не попытался отказаться от своих слов или обмануть его, нужно было надежно привязать к себе его дочь, заручиться ее безоговорочной поддержкой и доверием.
Пока Марк находился в больнице, Артем стал проводить у Софьи все свои дни и вечера, объясняя это тем, что хочет получше узнать ее, убедиться, что из нее получится хорошая, заботливая хозяйка и верная жена.
— Мы с тобой теперь почти что муж и жена, — говорил он, с удовольствием усаживаясь за стол, который Софья старательно накрывала к его приходу. — Ну-ка, посмотрим, что ты сегодня для меня приготовила. Мне ведь действительно нужна хорошая, умелая жена.
Девушка суетилась вокруг него, стараясь угодить, и в ее сердце не было ни капли подозрения относительно его низких, корыстных планов.
После того как Марка выписали из больницы и привезли домой, дочь, сияя от счастья, сообщила ему новость:
— Папа, мы с Артемом решили пожениться! Мы очень сильно любим друг друга!
— Дочка, ты уверена в его чувствах? — озабоченно спросил отец, отводя ее в сторону, в другую комнату. — Ты же совсем его не знаешь, вы виделись всего несколько раз.
— Папочка, он такой хороший, такой благородный! — с жаром зашептала Софья. — Он же тебя спас, вытащил из той ямы! И он так заботился обо мне, пока ты лежал в больнице.
— А я пока вижу лишь то, что ты его обслуживала в мое отсутствие, как прислуга, — сурово сказал Марк, указывая пальцем в сторону двора. — А в чем выражалась его забота? Он дрова наколол? Нет! Забор починил, который давно просит починки? Тоже нет! Ладно, я сам с ним поговорю и во всем разберусь. А ты позови его сюда.
Артем, сияющий и уверенный в себе, вошел в дом и, бросив быстрый взгляд на смущенную Софью, сразу понял, что разговор предстоит серьезный.
— Доченька, сбегай, пожалуйста, к колодцу, принеси свежей водицы, а мы тут пока поговорим с твоим женихом по-мужски, — мягко, но настойчиво попросил Марк.
Софья сердито надула губки, но послушно вышла. Однако, вернувшись с тяжелым ведром, она не стала сразу входить в дом, а тихонько присела на крылечке, чтобы подслушать разговор отца с любимым.
Сначала она слышала лишь неразборчивый мужской гул, но потом голос Артема стал громче и отчетливее.
— Нет, нет, уважаемый Марк Семеныч, не отказывайтесь! — с неприятным смешком говорил Артем. — Эта сумма вполне посильна для вас. Я так, между делом, выяснил у вашей дочурки, что средства у вас водятся, и немалые. Вы же не хотите снова оказаться за решеткой? Верно? А я вам это удовольствие могу устроить очень быстро. У меня в полиции имеются надежные связи.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать, мерзавец? — взревел Марк, и Софья услышала звук борьбы, словно кто-то кого-то схватил. — Вон из моего дома!
В эту же секунду в комнату вбежала Софья. Она смотрела на Артема широко раскрытыми глазами, в которых стояли слезы непонимания и боли.
— Артем… Милый… Что здесь происходит? Что ты говоришь?
— А ничего особенного! — громко рассмеялся Артем, поправляя воротник своей рубашки. — Торгуется твой батюшка. Денег ему за свое спокойствие и за твою честь жалко. А должен он мне, понял? Должен за то, что я согласился поучаствовать в этой комедии и спать с этой простоватой деревенщиной!
Марк, не помня себя от гнева, со всей силы ударил его в лицо. Потом, схватив за шиворот, вытащил на крыльцо и с силой вытолкал за калитку.
Артем сдержал свое слово. Уже на следующее утро к дому Марка подъехала служебная машина, и двое сотрудников полиции попросили его пройти с ними для выяснения некоторых обстоятельств.
Однако, всего через два дня, Марка неожиданно отпустили. Софья, дожидавшаяся его у здания, с радостным изумлением бросилась к отцу.
— Папа! Тебя отпустили? Но как? Почему? — засыпала она вопросами его и вышедшего вместе с ним пожилого полицейского.
— А вы что думаете, наша полиция ничего не делает? — усмехнулся страж порядка по имени Григорий Иванович. — Возможно, та угроза, которой вы так опасались, больше не существует. Я сделал несколько запросов, и мне из областного управления сообщили, что дело о том происшествии было закрыто еще месяц назад. Настоящий виновник найден и давно дает показания. Вы зря столько времени прятались. Ваш отец полностью оправдан, и никаких претензий к нему больше нет.
Теперь в старом доме на краю деревни царила непривычная суета. Марк и его дочь собирали свои нехитрые пожитки, готовясь вернуться в город, к своей прежней жизни. Во дворе, утопая колесами в густой траве, стоял готовый к отъезду внедорожник. В этот момент в дверь тихо постучали.
— Открой, Софья, — попросил отец, застегивая последний чемодан.
На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Артем. На его лице играла виноватая, заискивающая улыбка.
— Софочка… Прости меня, родная. Я тогда погорячился, не знаю, что на меня нашло. Бес попутал.
Он осторожно взял ее за руку и попытался посмотреть ей в глаза с видом преданной собаки.
— Мы же любим друг друга. Я готов, вот прямо сейчас, хоть в сельсовете на тебе жениться. Давай начнем все с чистого листа.
Марк молча наблюдал за этой сценой, стоя в глубине комнаты. Было видно, как он сжимает свои крупные, трудовые кулаки и как напряглись его скулы.
— Нет, Артем, — тихо, но очень спокойно и твердо ответила Софья. Ее лицо озарила легкая, печальная улыбка. — Мы с тобой не пара. Ты такой известный, талантливый врач, а я… я всего лишь простая, малообразованная девушка, почти что юродивая, как ты метко выразился. Тебе нужна совсем другая, умная и достойная тебя спутница жизни.
Отец и дочь молча вынесли вещи, погрузили их в машину и устроились на своих местах. Двигатель заурчал, и внедорожник медленно тронулся с места, оставляя за собой легкое облачко пыли. Артем еще долго стоял у калитки и смотрел вслед удаляющейся машине, и на его лице застыла маска глубочайшего разочарования.
«Сорвалось, — прошептал он с тяжелым вздохом. — Ну ничего. Ладно. Найду я другую такую же дурочку, попроще. В город поеду, там их, наивных, видимо-невидимо».
И он, сунув руки в карманы, медленно побрел к своему дому, где его ждала бесконечная скука деревенских буден и вечно недовольная мать. А машина с двумя людьми, обретшими наконец свою свободу и покой, скрылась за поворотом, увозя их к новой, счастливой жизни.