— Где ты шлялась?! — Настя встретила меня в коридоре, скрестив руки на груди. — Я звонила пятнадцать раз!
Я посмотрела на часы. Половина девятого вечера. Опоздала на полчаса.
— В универе задержалась. Преподаватель после лекции…
— Какой еще преподаватель? Врешь!
— Не вру. Мы обсуждали…
— Антошка ждал тебя! Плакал! Я не могла ужин приготовить!
Трехлетний племянник выглянул из комнаты. Вполне довольный, с планшетом в руках.
— Тетя Яна! Смотри, я мультик смотрю!
Плакал, значит.
— Настя, я же предупреждала утром, что могу задержаться.
— Ничего ты не предупреждала! Быстро руки мой и на кухню! Посуда с обеда стоит!
Я прошла в ванную, включила воду. В зеркале отражалось уставшее лицо. Восемнадцать лет, первый курс, город мечты. Только вот мечта оказалась с привкусом моющего средства и детских криков.
Два месяца назад я прыгала от счастья, увидев свою фамилию в списках поступивших. СПбГУ, филологический, бюджет! Мама обняла, поплакала. «Умница моя! Но жить будешь у Насти, никаких общежитий.»
Настя встретила на вокзале с кислой миной.
— Надеюсь, ты понимаешь, что бесплатно жить не будешь? Помогать по дому, с Антошкой нянчиться.
— Конечно, я помогу!
Тогда я думала — ну помою посуду пару раз, погуляю с племянником. Не страшно.
Первая неделя показала, насколько я ошибалась.
— Яна! Вставай! — будила Настя в семь утра. — Антошку в садик отведешь!
— Но у меня пары с десяти…
— Успеешь! Садик в пяти минутах!
Садик был в двадцати минутах. Антошка по дороге капризничал, просился на руки, требовал мороженое.
После универа — бегом домой. Забрать из садика, накормить, погулять, искупать. Настя приходила с работы в семь и падала на диван.
— Устала как собака! Яна, ужин готов?
— Я только Антошку уложила…
— Безрукая! Ладно, закажем пиццу. Но завтра чтоб борщ был!
Борщ. Я в жизни борщ не варила. Гуглила рецепт, резала овощи, обжигалась кипятком. Получилась бурда.
— Это что? — Настя брезгливо ковырялась ложкой в тарелке.
— Борщ.
— Это помои! Выброси и нормальный свари!
— Настя, я старалась…
— Мало стараться! Надо уметь! Мама тебя чему учила?
Мама учила математике. Она учитель, целыми днями в школе. Готовить я так и не научилась — некогда было.
Одногруппники быстро перестали звать меня гулять.
— Петропавловка сегодня, идешь? — спрашивала Маша.
— Не могу, племянника забирать.
— Опять? Ян, ты вообще Питер видела?
Не видела. За месяц дошла только до ближайшего магазина и садика.
— Слушай, может, в общагу переедешь? Место освободилось.
— Мама не разрешит.
— Тебе восемнадцать!
Восемнадцать. Совершеннолетняя. Которая боится маму и терпит издевательства сестры.
В октябре сломалась. Позвонила маме, рыдая в трубку.
— Мам, забери меня! Я больше не могу!
— Что случилось? Настя обижает?
— Она использует меня! Я бесплатная прислуга!
— Яна, не преувеличивай. Помогать семье — это нормально.
— Это не помощь! Это рабство!
— Как тебе не стыдно! Настя о тебе заботится!
Заботится. Ага. Запрещает гулять, заставляет готовить-стирать-убирать, орет за каждую минуту опоздания.
После этого разговора стало ясно — помощи ждать неоткуда.
Нашла работу через одногруппницу. Кафе на Невском, вечерние смены, неплохие чаевые.
— Ты с ума сошла? — взвилась Настя. — Какая работа?
— Обычная. Официанткой.
— Я запрещаю!
— Ты мне не мать.
— Но ты живешь у меня!
— Именно поэтому и работаю. Буду платить за еду.
— Дело не в деньгах! Кто с Антошкой будет?
— Ты. Его мать.
Настя побагровела. Схватила телефон.
— Алло, мам? Твоя младшая совсем оборзела!
Вечером был скандал по скайпу. Мама, Настя, даже папу подключили.
— Неблагодарная! — кричала мама. — Сестра из кожи вон лезет!
Из кожи вон. Чтобы получить бесплатную домработницу.
— Я не бросаю учебу. Просто буду работать по вечерам.
— Шляться будешь! — вставила Настя.
— По Питеру гулять буду. По городу, ради которого поступала.
— Нагуляешься еще!
Но я уже не слушала. Выключила скайп и пошла собираться на работу.
Три месяца копила каждую копейку. Чаевые прятала в носок, зарплату переводила на карту, которую завела тайком. Настя следила за каждым шагом, но не догадывалась о планах побега.
В кафе познакомилась с Викой. Четвертый курс Политеха, снимает комнату с подругой.
— Слушай, мы третью соседку ищем. Хочешь?
Хочу. Господи, как же хочу!
— Сколько?
— Восемь тысяч с человека. Плюс коммуналка.
Подсчитала. С работой потяну. Придется экономить, но свобода того стоит.
В январе сказала Насте, что съезжаю. Она сначала не поверила.
— Куда ты денешься? На какие деньги?
— Работаю же.
— На твою зарплату разве что подвал снять!
— Комнату сниму. С девочками.
Тут началось. Настя орала, что я неблагодарная тварь. Что она меня приютила, кормила, заботилась. Что без нее я пропаду в этом городе.
— Знаешь, что мне одногруппники говорят? — перебила я. — Что за четыре месяца в Питере видели только универ. А я даже универ толком не видела — бежала к твоему Антошке!
— Он твой племянник!
— Он твой сын! Твоя ответственность!
— Да кто ты такая, чтобы мне указывать?
— Человек, который хочет жить своей жизнью.
Собрала вещи за час. Немного — два чемодана, с которыми приехала. Настя стояла в дверях, преграждая выход.
— Пожалеешь! Приползешь еще!
— Настя, отойди.
— Мама тебя проклянет!
— Пусть.
Оттолкнула ее и вышла. Сзади неслись крики, угрозы, проклятья. Антошка выбежал в коридор:
— Тетя Яна! Ты куда?
Присела перед ним:
— Тетя теперь будет жить в другом месте. Но я буду приходить к тебе в гости, хорошо?
— А кто со мной играть будет?
Посмотрела на Настю:
— Мама. Как и должна.
Первая ночь на новом месте. Комната в коммуналке на Петроградке. Облупленные стены, скрипучая кровать, чужие соседки. Рай.
— Че, от родственников сбежала? — спросила Вика, наливая чай.
— От сестры. Доставала.
— Знакомо. Я от тетки в прошлом году съехала. Тоже в няньки записала.
Выпили чаю. Вика рассказала про районы, где лучше гулять, про бесплатные выставки, про джазовые вечера в барах.
— Завтра воскресенье. Пойдем на Стрелку?
— Пойдем!
Стрелка Васильевского острова. Сколько раз видела на открытках. А вживую — впервые.
Стояла, смотрела на Неву, на мосты, на шпиль Петропавловки. Мой город. Который я наконец-то увижу.
Телефон разрывался. Мама, Настя, даже какие-то тетки подключились. Не брала трубку.
Вечером написала маме СМС: «Я в порядке. Живу в комнате с девочками. Учусь, работаю. Не волнуйтесь.»
Ответ пришел через минуту: «Позор семьи! Как ты могла бросить сестру?»
Бросить сестру. Которая меня эксплуатировала.
На новогодние каникулы поехала домой. Не хотела, но мама умоляла.
За столом Настя сразу начала:
— Ну что, нагулялась? Небось уже и мужика завела!
— Нет. Но знаешь что? Я за эти месяцы увидела весь Питер. Была в Эрмитаже, Русском музее, на крыше Этажей. Видела развод мостов и белые ночи. А у тебя видела только твою кухню.
— Я тебя от города защищала! Мало ли что!
— От жизни защищала. Чтобы бесплатная нянька не сбежала.
Мама пыталась примирить:
— Девочки, ну что вы…
— Мам, ты знаешь, почему Настя на самом деле хотела, чтобы я у нее жила? Няньки в Питере дорогие. А тут бесплатно — корми студентку объедками и пользуйся.
— Я тебя кормила нормально!
— Доедала то, что Антошка не съел. Помню.
Папа молчал. Он всегда молчал в наших женских разборках.
После ужина Настя отвела меня в сторону:
— Вика твоя наркоманка небось. Все соседки такие.
— Вика отличница. На красный диплом идет.
— Ври больше!
— А что, не веришь, что можно и учиться, и жить нормально? Без бесплатных рабынь?
Уехала на следующий день. Мама поджимала губы, Настя демонстративно не прощалась.
В поезде написала двоюродной сестре Кате. Она собиралась поступать в Питер на следующий год.
«Кать, если поступишь — живи в общаге. Что бы ни говорили. Настя уже облизывается, говорит, что приютит. Не ведись.»
«А что не так?»
«Будешь бесплатной прислугой. Я четыре месяца отпахала. Сбежала еле.»
«Ого. Спасибо за предупреждение!»
«Не за что. Удачи с поступлением!»
Вернулась в свой Питер. В свою комнату. К своей жизни.
Вика встретила с пирогом:
— С приездом! Как съездила?
— Нормально. Родственники говорят, что я неблагодарная.
— Классика. Моя тетка до сих пор это поет.
Засмеялись. Съели пирог. Вика позвала на концерт в клуб на Рубинштейна.
— Джаз будет. Идешь?
— Иду!
На концерте встретила одногруппников. Маша удивилась:
— Яна! Ты где пропадала?
— Жила у сестры. В рабстве.
— Серьезно?
— Ага. Сбежала недавно.
— Молодец! Кстати, мы тут литературный кружок организовали. Приходи!
Литературный кружок. То, о чем мечтала, поступая на филфак.
Жизнь заиграла красками. Утром — пары, днем — библиотека или прогулки, вечером — работа или встречи с друзьями. Выходные — музеи, выставки, театры.
Денег мало, но хватает. На еду, транспорт, иногда на кофе в красивом месте. Счастья — море.
Настя пару раз писала. То угрожала, то умоляла вернуться. «Антошка по тебе скучает!»
Антошка. Милый мальчик, который не виноват, что его мать эгоистка.
Навестила их в марте. Принесла племяннику конструктор.
— Тетя Яна! — обрадовался он.
Настя встретила холодно:
— Что, совесть проснулась?
— Просто соскучилась по Антошке.
Поиграли часа два. Мальчик счастливый, показывал рисунки, рассказывал про садик.
— Тетя Яна, ты теперь с нами жить будешь?
— Нет, солнышко. У тети своя квартира.
— А можно к тебе в гости?
Посмотрела на Настю. Та поджала губы.
— Конечно можно! Приходи!
Ушла, не дожидаясь скандала. Настя потом писала гневные сообщения. Не отвечала.
К лету жизнь устоялась. Сдала сессию на отлично. На работе повысили — теперь старшая смена. Комната стала родной.
И главное — увидела свой Питер. Тот, о котором мечтала в школе. Белые ночи на крышах. Разводные мосты. Дворы-колодцы. Уличные музыканты. Книжные магазины на Фонтанке.
Все то, что пряталось от меня за стенами Настиной квартиры.
Вчера сидели с Викой на крыше. Смотрели на закат над Исаакием.
— Не жалеешь, что сбежала? — спросила она.
— Ни секунды.
— Правильно. Жизнь одна.
Жизнь одна. И я наконец-то живу своей.
А Настя, говорят, уговаривает двоюродную сестру приехать. Обещает заботу и поддержку.
Катя выбрала общежитие.