Рита сидела за столом, аккуратно перебирая стопку документов, будто каждая бумажка была на вес золота. Руки двигались привычно, почти автоматически — сверять цифры, ставить галочки, подводить итоги. Но мысли её витали где-то далеко, словно оторванные от реальности. Время казалось бесконечным, а каждый день походил на предыдущий: один и тот же серый фон, однообразная рутина, тихое выживание, а не жизнь. Офисный кондиционер жужжал над головой, создавая непрерывный монотонный шум, похожий на гул разъярённого роя пчёл, готовых к атаке. За окном бушевала июльская жара — солнце безжалостно палило на город, асфальт казался расплавленным, будто его просто недавно уложили. Воздух дрожал от зноя, и даже самые смелые прохожие спешили скрыться в тени.
Рита мечтательно закусила нижнюю губу, представляя себе вечер. Вот она снимает эти неудобные туфли, которые уже давно давят ей ноги, оставляя красные следы на коже. Она укутывается в мягкий, потёртый плед — тот самый, старый, но такой родной, что пахнет домашним уютом и воспоминаниями. В руках — книга, любимый роман, который заберёт её куда-то далеко, в другой мир, где нет боли, страха, одиночества. Только страницы, слова, истории… Это был единственный момент, когда Рита чувствовала себя живой. Когда можно было хотя бы на время забыть обо всём — о работе, о муже, о свекрови, о постоянном ощущении, что ты существуешь лишь для выполнения чьих-то ожиданий.
Сегодня хотелось верить, что всё сложится иначе. Что свекровь не станет требовать помощи по хозяйству, что муж, как обычно, будет занят своими делами и не станет обвинять её в том, что ужин был приготовлен чуть позже, или что кофе получился слишком горячим. Хотелось, чтобы этот день закончился хотя бы тишиной, покойной и одиночеством — но своим, а не тем, которое навязано извне.
И вот, когда мысли начали понемногу укладываться в какой-то стройный порядок, раздался резкий звонок телефона. Сначала Рита не сразу поняла, что это её мобильный. Он был спрятан в сумке, и голос техники пробивался сквозь шум офиса, как сигнал SOS из далёкого космоса. Наконец девушка вздрогнула, встрепенувшись, торопливо нашарила телефон и, извинившись перед коллегой, которая смотрела на неё с лёгким раздражением, нажала кнопку ответа.
— Ритка, да что же ты так долго не отвечаешь? — голос свекрови дрожал, полный напряжения и тревоги. — Срочно приезжай! С Серёжей беда…
Сердце замерло. Ладонь вспотела, трубка едва не выскользнула из пальцев. Рита слушала, но слова доходили до неё медленно, будто через толщу воды. Голос женщины дрожал, и каждое слово звучало как удар по нервам.
— Как… какая беда?
— Он попал в больницу с сердечным приступом, врачи говорят, что он… — последовало пауза, полная боли и страха. Женщина сдавленно всхлипнула, и Рита почувствовала, как холодок страха пробегает по спине, вызывая мурашки.
Больница. Врачи.
В голове вспыхнуло воспоминание, яркое и болезненное, будто случилось только вчера.
Ей было двенадцать. Тот день навсегда отпечатался в памяти, словно фильм ужасов, который невозможно пересмотреть, но он постоянно крутится в мыслях. Дождь лил как из ведра, тучи сгущались над городом, как будто сами небеса оплакивали то, что должно было случиться. Сидя у окна, маленькая Рита ждала маму, которая должна была вернуться с работы. Но вместо мамы позвонила тётя Лариса, её лучшая подруга. Рита схватила трубку, уверенная, что услышит голос матери, но вместо этого услышала совсем другие слова:
— Твоя мама попала в больницу. Врачи говорят, что она, скорее всего, не выживет.
Крик, рванувшийся из горла девочки, был таким пронзительным, что, казалось, разорвёт на части саму комнату. Она не помнила, как добиралась до больницы, как стояла под дождём без зонта, как кто-то помогал ей переодеться, как она сидела у дверей реанимации, дрожа от холода и страха. И как врачи сообщили, что её мамы больше нет.
Только тётя Лариса была рядом. Обняв девочку, она шептала: — Детка, ты не одна. Я тебя не оставлю. Теперь мы с Серёжей станем твоей семьёй и будем оберегать тебя. Я обещала твоей маме, что всегда буду заботиться о тебе. У нас с ней был уговор. Моя очередь позаботиться о тебе.
И она сдержала обещание. Рита осталась жить у Ларисы и её сына Сергея. С годами она стала совершеннолетней, окончила колледж, устроилась на работу благодаря связям тёти. Но всё это время внутри неё жило чувство чуждости. Тётя Лариса старалась быть матерью, но не могла заменить настоящую. А Сергей… Сергей с самого начала проявлял интерес к Рите, но для неё он всегда оставался просто другом, почти братом.
Однажды, после долгих намёков и подготовки, Лариса решилась на серьёзный разговор.
— Серёжа — хороший парень. Скромный, работящий. Тебе с ним будет спокойно.
Рита посмотрела на него — пухлые губы, опущенные глаза, вилка, которой он бездумно ковырял салат. Ей хотелось возразить, сказать, что любовь не рождается по договорённости, что нельзя просто решить полюбить человека. Но женщина продолжила:
— Мы с твоей мамой давно мечтали породниться. Она хотела, чтобы вы были вместе. Она наблюдает за нами с небес и будет счастлива, если вы поженитесь.
Сергей старался скрыть радость, но Рита видела, как он сияет. Она же молчала. Потом прошептала:
— Я… не люблю его.
Лариса вздохнула, как человек, объясняющий ребёнку очевидное:
— Любовь — это сказки, Рит. Жизнь — дело серьёзное. Вы с Серёжей хорошо знаете друг друга, заботитесь друг о друге и никогда не позволите обидеть друг друга. Ваш брак станет самым крепким. Мы с твоей мамой будем спокойны за вас. Никто не разобьёт ваши сердца, и вы непременно будете счастливы. Любовь обязательно придёт, просто нужно будет дать время прекрасному цветку распуститься. Она будет совсем не такой, как описывают в книгах, не лишит дыхания и не заставит совершать опрометчивые поступки. Эта любовь будет настоящей. Такую приходится проращивать самостоятельно из маленького семечка.
Рита согласилась. Потому что после смерти матери мир стал пустым, а Лариса была единственным якорем. Она доверяла ей, верила, что та желает им счастья. Может, правда, со временем всё изменится? Может, эта странная привязанность, которую она испытывает к Сергею, превратится в настоящую любовь?
Но годы показали обратное. Первое время Сергей действительно старался, но потом всё стало меняться. Его забота превратилась в контроль, а внимание — в требования. Рита постепенно превратилась в послушную марионетку, выполняющую чужую волю. Она убеждала себя, что это временно, что стоит привыкнуть к семейной жизни. Ведь теперь она — жена, и значит, должна быть терпеливой, понимающей, готовой принести себя в жертву ради семьи.
— Рита, ты меня слышишь? – голос свекрови снова вырвал её из воспоминаний.
— Я приеду… Скоро. Ждите меня.
Дрожащими руками Рита собрала вещи, побежала к начальнику, объяснила ситуацию. Тот, не задавая лишних вопросов, сказал, чтобы она не волновалась, и тут же велел своему водителю отвезти её в больницу. Попросил передать Сергею, чтобы поправлялся поскорее.
Больница встретила Риту запахом антисептика, холодом стен и хаосом голосов. Она почти бежала по коридору, сердце колотилось где-то в горле. Возле палаты интенсивной терапии сидела свекровь — бледная, с трясущимися руками, но взгляд её был острым, как лезвие.
— Наконец-то! — Лариса схватила невестку за запястье так крепко, что пальцы тут же побелели. — Слушай внимательно. У Сережи из-за стресса случился сердечный приступ.
Рита сидела в кресле, руки её дрожали. Вопрос вырвался почти неосознанно, но звучал чётко и твёрдо:
— Какого стресса? — Она попыталась отстраниться, но пальцы свекрови, словно стальные клещи, всё ещё сжимали её запястье. Боль пронзила кожу, мышцы напряглись, а внутри закипала ярость. — Какой стресс мог испытать мой муж? Всё ведь было в порядке. Он находился дома, так как взял несколько дней выходных, чтобы подготовиться к важным переговорам.
Свекровь не отвечала сразу. Её взгляд был прикован к Рите, будто женщина оценивала, насколько можно доверить ей правду. Потом наклонилась чуть ближе, понизив голос до шёпота, полного скрытой угрозы:
— На работе раскрылось… недоразумение. — Каждое слово било, как молоток по стеклу. — Ты знаешь, он вёл тот проект с «Восток-Строй». И… там были ошибки в отчётах.
Рита замерла. Неужели она услышала правильно? Ошибки? Но это невозможно. Она лично помогала Сергею составлять документацию, проверяла каждый показатель, каждую цифру. Никаких ошибок быть не должно было. За исключением одного — если кто-то намеренно подделал данные, чтобы вывести деньги со счёта компании. Но ведь Сергей не стал бы этого делать. Не мог. Или мог?
— Какие ошибки? — прошептала она, хотя уже начинала догадываться. Просто не хотела верить, что её муж решился на такое.
— Разве это сейчас важно? — Свекровь говорила теперь почти враждебно. — Не смей осуждать его, ведь он твой муж! Он хотел сделать как лучше! Если бы начальник лично не решил проверить всё, эта маленькая оплошность не выплыла бы наружу, а вы могли бы поехать в отпуск. Серёженька старался ради тебя, но теперь его свобода под угрозой. Его могут посадить. Ты понимаешь это?
Слова врезались в сознание, как пули. Рита почувствовала, как пол уходит из-под ног, как реальность начинает рушиться. Зачем ему это? Что заставило Сергея пойти на такой шаг? Чего ему не хватало? Они жили неплохо. Оба имели стабильную работу, хорошее жильё, возможность путешествовать. Если бы они хотели больше денег, могли бы просто начать экономить или планировать бюджет разумнее. Зачем было рисковать всем ради нескольких лишних рублей?
— И что мне делать? — голос Риты звучал глухо, безжизненно.
Лариса Анатольевна придвинулась ещё ближе, и в её глазах вспыхнуло что-то жестокое, почти животное.
— Возьми вину мужа на себя! Ты беременна! Тебя пожалеют! Скажешь, что это ты случайно внесла не те цифры в общую базу. Ты же не руководитель, тебя максимум выговор дадут. А Сережу…
— Выговор? — Рита фыркнула, но в этом смешке не было веселья. Только горечь. — Вы это серьёзно? Меня уволят в лучшем случае. В худшем – отправят под суд.
Женщина отпустила её руку, будто обожглась, и горько усмехнулась, вздёрнув подбородок.
— Даже если тебя и отправят под суд, то это ничего… Всё-таки ты беременна, судья смягчит наказание. Тебя не посадят. Максимум, что получишь – условный срок. А Серёже придётся сесть в тюрьму. Ты этого хочешь для своего мужа? Неужели я мало сделала для тебя, что теперь вынуждаешь умолять о помощи?
Эти слова болью отозвались где-то внутри. Опять одно и то же: «Я для тебя сделала всё», «Ты бы без нас пропала», «Мы тебе жизнь спасли». С самого детства Лариса Анатольевна говорила именно так, будто Рита была всего лишь обязанностью, которую нужно терпеть, а не человеком, которому действительно хотят добра. Сергей тоже, особенно во время ссор, частенько повторял: «Права моя мама – ты без нас никто». Эти фразы въедались в сознание годами, формируя образ беспомощной девочки, нуждающейся в постоянной опеке.
Но сегодня свекровь перешла черту. Сегодня Рита впервые увидела, насколько лживыми были все эти годы. Это не была забота. Это был контроль. Желание использовать другого человека в своих интересах, не задумываясь о его чувствах, желаниях, будущем. Она не была частью семьи. Она была инструментом. Подручным средством для достижения целей других людей.
— Я попробую поговорить с начальником, — выдавила из себя Рита хрипящим голосом, стараясь сохранить лицо, хотя внутри уже всё трепетало от гнева и боли.
Она ушла с опущенной головой, но с внутренним решением. Её просто хотели использовать. Хотя свекровь всегда говорила, что относится к Рите как к родной, что они с Сергеем равны для неё, это не было правдой. Сердце сжалось от осознания, насколько сильно она заблуждалась раньше, когда верила каждому слову мужа и свекрови. Нет, Рита не станет брать на себя чужую вину. Она заслужила доверие на работе своим трудом, своей ответственностью. Она не позволит себе потерять всё ради того, чтобы прикрыть грехи мужа. И что помешает Сергею снова поступить так же, а потом попросить жену прикрыть его?
Дома, в квартире, где она фактически жила под контролем свекрови, Рита начала спешно собирать вещи. После смерти матери ей досталась небольшая квартирка, которую она сдавала. Теперь следовало предупредить квартирантов, чтобы они освободили помещение. А пока Рита планировала временно остановиться в гостинице — где угодно, лишь бы подальше от тех, кто использовал её всю жизнь.
Когда чемодан был собран, а документы и ценности аккуратно сложены, Рита закрыла его и направилась к двери. Но внезапно в комнату вошла Лариса Анатольевна. Увидев чемодан, женщина замерла.
— Что это? Что это значит? — её голос звучал как удар хлыста. — Ты собираешься бросить моего сына в беде? После всего, что мы для тебя сделали? За нашу доброту решила отплатить ударом в спину?
Рита вздрогнула от силы этих слов, но на этот раз не опустила глаза. Впервые за много лет она посмотрела на свекровь по-настоящему. Не как на мать, не как на защитницу, а как на женщину, которая использовала её, манипулировала и унижала, прячась за маской благородства.
— Вы ничего для меня не сделали, — произнесла она тихо, но твёрдо. — Вы держали меня за свою пленницу, давили на чувство вины и заставляли делать то, что выгодно вам. Сегодня вы перегнули палку, и я, наконец, поняла, какой глупой была всё это время. Я не стану брать вину вашего сына на себя. Если он решил пойти нечестным путём, пусть несёт ответственность.
Свекровь вздрогнула, будто её ударили. Лицо побледнело, глаза сузились.
— Нет! Ты никуда не уйдёшь! И сделаешь всё, что я тебе скажу! Я заставлю тебя прийти в себя!
И в следующий момент женщина резко шагнула вперёд, схватила Риту за плечи и толкнула к кровати. Рита оступилась, потеряла равновесие и упала. Спиной ударилась о деревянную спинку кровати. В животе прострелила жуткая боль, острая и внезапная. Она вскрикнула, но дальше события стали размытыми. Где-то вдалеке слышались крики, затем — сирена скорой помощи, белый свет больничного потолка, голос врача…
Придя в себя, Рита услышала страшные слова:
— К сожалению, вы потеряли ребёнка. Срок был слишком маленьким, и, возможно, самочувствие не позволяло организму справиться со стрессом.
Боль от утраты была огромной. Но в глубине души Рита почувствовала облегчение. Лучше так, чем растить ребёнка в этой семье. Лучше не рождать его в мире, где его будут использовать, манипулировать и унижать.
На следующий день свекровь пришла к ней в палату. Пыталась просить прощения, говорила, что это был момент слабости, что она любит Риту как родную. Но девушка больше не желала слушать эти нелепые оправдания. Всё закончилось. Она окончательно прозрела. И теперь её цель — начать новую жизнь. Бороться за своё будущее. Вернуть себе свободу. Ведь мама всегда мечтала, чтобы её дочь была счастлива. Именно к этому теперь стремилась Рита.
Через неделю после выписки из больницы Сергей, который к тому времени также немного осознал, насколько ошибался, пришёл к Рите. Они долго говорили, впервые за много лет — по-настоящему. Без притворства, без игр. Вместе приняли решение развестись. Не потому, что кто-то их заставил, а потому, что поняли: настоящая любовь между ними никогда не существовала. Это был союз, созданный из долга, воспоминаний и чужих надежд. И пора было расстаться, чтобы найти свой путь.
Рита замолвила слово за бывшего мужа перед начальником. Сергей искренне попросил прощения. Компания не стала подавать заявление в правоохранительные органы — мошенничество удалось предотвратить на ранней стадии. Но работа для Сергея в фирме закончилась. Перед ним открывалась дорога в неизвестность. Но, может быть, именно это и стало началом новой жизни.
А Рита продолжала работать. Но теперь она начала заниматься собой. Изучала психологию, посещала тренинги, читала книги, которые помогали ей разрывать паутину установок, навязанных свекровью. Она училась быть самостоятельной, принимать решения, не бояться одиночества. Она училась жить, а не просто существовать.
И, медленно, но верно, она становилась той, кем хотела видеть её мама — сильной, свободной, живой.