Эта история не обо мне. Это про мою двоюродную сестру Ларису. Женщина она яркая, громогласная, с идеальным маникюром и характером, способным остановить даже танк. Раньше мечтала быть актрисой, но почему-то пошла в бухгалтеры. Хотя, если подумать, разница невелика: и там, и там приходится играть роль, только в бухгалтерии хотя бы платят зарплату.
Однажды она мне звонит, как обычно без приветствия, и буквально вываливает в трубку:
— Он выгнал Жужу! Просто так! Выгнал! Собаку!
Сначала я подумала, что это какая-то метафора. Может, он шлёпнул её по попе или уронил кошачью игрушку. Но нет. Она имела в виду буквально: собаку выкинули из дома. Просто взяли и выбросили на улицу.
Жужа — это, конечно, собака. Внешне — загадочное сочетание дворняги, мышеловки и космического эксперимента. Ушки торчат в разные стороны, ноги длиннее, чем положено, а взгляд такой, будто она знает все секреты вселенной, но делает вид, что ничего не понимает.
Лариса нашла её два года назад возле торгового центра. Пёс был худой, как палка колбасы, обмотанный пакетом из «Магнита» вместо шлейки, с глазами, полными всей мировой скорби.
— Она посмотрела на меня так… будто уже знала, что теперь мы будем вместе, — рассказывала Лариса, вытирая слёзы.
И всё. Сердце растаяло. Собака поехала домой.
Но муж Ларисы, Вадим, был категорически против. Если честно, он был против всего, кроме футбола, сборов трав и канала «Рыбалка HD». Его доводы были простыми:
— Зачем нам собака? Она будет грызть, пачкать, линять.
— То есть ты описал себя? — парировала Лариса.
Это был первый тревожный звоночек. Жужа их не понимала, но интуитивно чувствовала, кто здесь хозяин, а кто — просто фон.
Сначала отношения между собакой и Вадимом складывались нервно, но терпимо. Жужа спала на коврике, потом перебралась на диван, а через месяц уже мирно дремала у Ларисы под боком. Вадим ворчал, но не трогал.
Пока однажды не случился тот самый вечер, который можно было бы назвать «Финалом всех финалов».
Было лето, духотища, окна открыты, Лариса вернулась с работы в состоянии, близком к психозу — как питбуль после стресса. Жужа, как всегда, встретила радостно, принесла один из тапков. А Вадим, в любимых трусах, ел селёдку прямо с газеты, смотря повтор матча.
— Ты хоть выгулял её за день? — спросила Лариса.
— Нет. Пусть сама выходит. Умная же.
— Это собака, а не самоходная мебель.
И началось. Спор, полный страсти, эмоций и высоких нот. Лариса кричала, что Жужа — полноценный член семьи. Вадим — что этот член портит ему удочки.
А потом наступила тишина. Мёртвая, плотная, как старый ковер.
Лариса, чтобы собраться с мыслями, вышла покурить на балкон (хотя бросила год назад, но в такие моменты даже гипноз не помогает). Жужа не побежала следом — сидела в коридоре, стучала хвостом. Минут через десять Лариса вернулась… и собаки не было.
— Где Жужа?
— Отдал.
— Куда?! Кому?!
— Хорошим людям. На дачу. Там воздух, природа, животным лучше.
— Каким ещё людям?! — Лариса уже почти кричала.
— Не твоё дело. Уехала. Теперь ковёр будет чистый.
Тогда Лариса сломалась.
Не помнит, как закричала. Как выкинула его футболку «Зенита» в окно. Как схватила поводок и рванула искать тех самых «хороших людей с дачей».
Собака исчезла. Номер телефона — не существует. Вадим молчал, как рыба под наркозом. Лариса звонит мне, голос дрожит:
— Ты ведь ветеринар! Что делать?!
— Хотите, чтобы я его укусил? Или проверю список «дачников»?
— Я хочу, чтобы он жил с черепахой, которую не надо выгуливать. И в другой квартире.
Через день Лариса собрала ему чемоданы. Вадим даже не особо сопротивлялся — сел в такси и уехал к маме. К той самой, которая тоже была «против собаки», потому что «они грязные и слишком любят».
А Лариса осталась одна. С ошейником в руках. С пустой миской на полу. С ощущением, будто кто-то вырвал кусок сердца и выбросил его во двор.
Два дня она не спала. Не ела. Не работала. Только искала.
И вот тогда началось настоящее расследование. Если вы когда-нибудь теряли животное — вы поймёте. Если нет — лучше не пробуйте.
Жужа исчезла бесследно. Просто вжух — и нет. Не сбежала, не заблудилась, не завалилась под кровать. Просто… исчезла. Собака — и нет. Остались только воспоминания и целое эмоциональное кино.
Когда Лариса убедилась, что Вадим не прятал её у друзей или в подвале (это был мой первый вариант), началась операция «Возвращение Жужи» . Сказать, что Лариса активировалась — всё равно что сказать, что океан немного мокрый.
Первым делом — полиция.
— У меня украли собаку. Вернее, муж выкинул её из дома.
Дежурный, не отрываясь от чая с пряником, ответил:
— А заявление на мужа есть?
И этим всё сказано. Полицейский этап закрыли быстро.
Дальше — камеры наблюдения.
Вооружённая подругой, пакетом печенья и нервами, Лариса начала обходить все магазины и подъезды. Где есть запись — просматривала. Где нет — предлагала установить.
У хозяйки шаурмы нашлась пара минут видео:
На экране — Вадим в шортах с ананасами (да, это важно), и рядом с ним — Жужа. Без поводка. Смотрит на него вопросительно, но послушно. Он хлопает в ладоши — она садится. Потом кадр обрывается.
И всё. Конец следа.
Дальше — приюты.
Тут уже подключилась я. Обзвонила всех знакомых ветеринаров, проверили базы, объявления, группы в соцсетях. У Жужи была уникальная внешность: уши как у Бэтмена, хвост как у веника. Её невозможно было не узнать. Но никто не видел.
Лариса начала обходить все объявления. На заборах, в подъездах, в магазинах, даже в «Авито» и «Юле». Даже вернулась в «Одноклассники» — где, кстати, и получила первую наводку от женщины по имени Валентина Михайловна:
— Такая собака бегала у нас во дворе! У неё глаза… как у прокурора!
— Где вы живёте?
— В Дубне.
— А я в Городе.
— Ну мало ли. Может, пробежала быстро.
Спасибо, Валентина. Надежда умирает последней.
На третий день Лариса уже не знала, что такое сон.
Кофе пила литрами, глаза горели, руки дрожали. Она просматривала сайты потерянных животных, листала соцсети, ходила по рынкам, подходила к каждой бездомной собаке и предлагала сосиски. И всё время в голове звучал один вопрос: Где она? Где она? Где она?
И вот, как обычно и бывает в таких историях, вмешались добрые люди.
— Сходи к бабке Клаве. Она видит. Ей кот подсказал, как найти ребёнка.
— Мне бы собаку, а не ребёнка.
— Не важно. Кот универсальный.
Бабка Клава жила в старом доме, где запах кошки смешивался с запахом воска и старых обоев. Приняла Ларису серьёзно, как будто ожидала её прихода. Зажгла свечу, покрутила фасоль над тарелкой, закатила глаза и прошептала:
— Она не одна. Она среди хвостатых. Есть еда. Есть тепло. Рядом мужчина… но не тот.
— Какой мужчина?!
— Другой. У него шорты. Но не с ананасами.
— Да что вы все к этим шортам пристали?!
К четвёртому дню Лариса была готова отказаться от всего: от работы, от телефона, от реальности. Если Жужа не найдётся — она уйдёт в монастырь. Или в лес. Или хотя бы в психиатрическую лечебницу с мягкими стенами.
Но пятого дня раздался звонок.
— Вы ищете такую… странную собаку? У неё уши, как у…
— Утюги?
— Точно! И на задней лапе пятнышко!
— Где она?! Где?!
Звонила женщина по имени Инна. Увидела объявление на остановке. Оказалось, Жужа три дня бродила по двору, потом прибилась к одной женщине — пожилой соседке, которая держала дома питбуля (вот он, тот самый «мужчина, но не тот»).
— Она спала в тазу, ела с хозяйкиной миски. Питбуль её не трогал.
— Адрес?!
Лариса примчалась так быстро, как только могла — возможно, быстрее, чем сама Жужа когда-то убегала. И там, в тазу, завёрнутая в полотенце, сидела её собака.
Маленькая, грязная, но целая.
Жива.
Здорова.
С таким выражением морды, будто хотела сказать:
«Я всё объясню. Только сначала дайте мясо».
— Жужа!!! — закричала Лариса.
А собака… просто моргнула. И отвернулась.
Да-да. Отказала взглядом. Словно говорила: «Ты где была всё это время, мамочка? Я тут жизнь налаживала!»
Последовали слёзы. Объятия. Целование собачьего лба. Подарки в виде сосисок. И мудрое замечание бабки с питбулем:
— Оставьте её у меня, если муж — дебил.
— Мужа больше нет, — ответила Лариса. — А собака — дома.
Но история ещё не закончилась.
На шестой день после всех событий, когда казалось, что буря прошла, сердце успокоилось, собака вымыта, а бабка официально числится героем, кто-то позвонил в дверь.
Лариса стояла в коридоре, сушила Жужу феном. За окном было утро, в квартире пахло кофе, и впервые за неделю она чувствовала себя почти человеком.
Звонок.
Щелчок замка.
И на пороге — Вадим.
С пакетом мяса и лицом человека, который уверен, что его простят.
— Я подумал…
— Вот и хорошо.
— Принёс мясо.
— А я — поводок. Посмотрим, кому чего надеть.
Он стоял, как ни в чём не бывало, с «Мираторгом» в руках, будто возвращался после недельного отпуска, а не после того, как выбросил её собаку на улицу.
— Я просто хотел её немного выпустить прогуляться. А она убежала. Я не думал, что она потеряется.
— То есть ты решил выгуливать собаку методом «открой дверь и надейся»?
— Я не знал, что ты так это воспримёшь.
— «Это» — это собаку или твой поступок?
И начался монолог. Три акта, десять минут, и один кусочек говядины.
Суть: он не хотел ничего плохого. Он просто… не думал. Ни о чём. Ни о Жуже, ни о её чувствах, ни даже о том, чтобы поменять тапки.
— Я скучаю, — сказал он в конце, глядя на неё снизу вверх, точно так же, как Жужа сидела в тазу.
— По кому? По собаке?
— По вам. Обеим.
Лариса стояла с феном в одной руке, с болью в другой, а внутри всё болело. Потому что да, он был идиотом. Но когда-то он был её идиотом. Они вместе смеялись, плакали, ездили на море, покупали Жужу в электричке, потому что с поводком нельзя было.
Но Жужа — не человек. Она не может защититься. Не может уйти. Не может объяснить, что её предали. Она просто исчезает.
И вот они стоят: он — с пакетом мяса, она — с феном, а собака из ванной выглядывает с мокрыми ушами.
— Что ты хочешь, Вадим?
— Вернуться. Попробовать. Исправиться.
— Как ты себе это представляешь?
— Купим домик для Жужи. Переедем. Я даже работу найду нормальную.
— А мне новую голову? Чтобы забыть всё?
Пауза. Долгая. Только фен жужжал где-то сбоку. Жужа, как судья, вышла из ванны, встряхнулась и посмотрела на них обоих.
И вот что сделала собака, которую предали, потеряли, нашли и вернули?
Подошла к Вадиму.
Понюхала.
Посмотрела.
И — отошла.
Без рычания. Без страха. Просто — «нет».
Лариса поняла всё.
— Собака простила. Но не забыла. Я тоже. Так что…
Она кивнула на его кроссовки:
— Полчаса. Потом меняю замки.
Он ушёл. Без истерик, без воплей, с сосисками под мышкой и лицом побитого дельфина.
Я стояла у двери, держала Жужу на руках и думала: Не я её спасла. Это она спасла меня. И, кажется, самого Вадима тоже.
А потом пошла пить кофе. А Жужа легла у ног и вздохнула — как будто сказала:
— Всё. Мы дома. Без идиотов.
Послесловие:
Через месяц Вадим написал:
«Я завёл себе кота. Назвал Кужа. Надеюсь, ты не против».
Лариса не ответила.
У неё теперь другая жизнь.
С игрушками, подстилкой и нормальными мужчинами — например, курьером из «Самоката», который всегда улыбается и гладит Жужу за ушко.