— Федька, куда ты опять собрался?! – кричала Луша своему мужу.
— Не твое дело, — огрызался он злобно, выходил из дома, и шел по улице. Он доходил до конца, садился там на завалинку около одного из домов, закуривал, и смотрел в одну точку.
— Привет, Михалыч, что сидишь, думаешь? – подходил к нему проходящий мимо Иван. Они вместе работали, хорошо общались.
— Я так не могу…, — качал тот головой.
— Не понял, что не можешь, захворал что ли? – садился Иван рядом с ним.
— Нет, дома быть не могу, — качал головой Федор и выдыхал сизый дым.
— Расскажешь? – хотелось Ивану узнать подробности.
— Пойдем, выпьем? — звал его Федя.
Они шли в сарай к другому соседу. Там они часто собирались компаниями, садились за импровизированный стол, который был сделан из ящика. Тот самый сосед доставал бутылку самогона, и начинался разговор. Сегодня в качестве выступающего был Федор.
— Понимаете, мужики, со мной что-то творится неладное. Сижу за баранкой, мечтаю, что сейчас приду домой к своей Лукерье. Она ждет меня, по-другому быть не может, пирогов напекла, эх! – мужчина даже зажмурился.
— Ну, а дальше что, что за странность? – спросил у него Иван.
— Рабочий день подходит к концу, иду по улице, как только дохожу до нашего колодца, и все, не могу дальше. Отвращение какое-то, сажусь на лавочку, вижу, Луша смотрит на меня в окно, машет. А я отворачиваюсь, тошнит, — рассказывает Федя, а сам головой качает.
— А что такое? – не понимают мужики.
— Не знаю, знал бы, сделал бы что-то, — разводит мужчина руками…
Лукерья плакала дома, она видела, что с мужем что-то происходит, даже предполагала, что это может быть. Она подходила к кроватке, где спала маленькая дочка, смотрела на сына, который рисовал за столом, вздыхала.
Она собралась, и пошла к соседке, предупредила сына, если проснется сестра, чтоб сразу же бежал за ней.
— Петровна, можно к тебе? – заглянула Луша в дом.
— Ой, Луша, конечно, — та встала к ней навстречу. Валентина Петровна знала, что в семье соседки все не так хорошо, как могло показаться.
— Опять ушел, — заплакала Лукерья.
— Не переживай, — погладила Петровна гостью по голове, — на выпей.
Женщина взяла из рук Петровны стакан, в котором была налита какая-то непрозрачная жидкость. Она знала, что Валентина занимается разными наговорами, слушала ее. Поэтому и сейчас, поморщилась, затаила дыхание, и выпила все залпом.
— Фу, какая гадость, — еще сильнее исказилось лицо Лукерьи.
— Ничего, зато от нервов поможет, — проговорила соседка.
— Валя, скажи, что мне делать? – смотрела на нее Луша жалобными глазами.
— Знаю я, все это Верка делает, приворожила она твоего Федьку, — злостно сказала Валентина Петровна.
— Как? – подняла на нее глаза Луша, она и сама предполагала это, но не хотела верить.
— А вот так, — не стала вдаваться в подробности Валентина.
В этот момент в дом вбежал Сережка, старший сын Луши, сказал, что Надя проснулась.
— Ладно, Валя, я пошла, мы еще поговорим, — махнула соседка ей рукой и побежала к себе.
Федя пришел домой пьяный. Он что-то бубнил себе под нос, направился в спальню, и просто уснул…
— Я там завтрак приготовила, на столе рассол, — сказала мужу Лукерья утром, когда он проснулся.
— Ага, — вышел он из комнаты, сам скрипел зубами, жена знала, когда он так делает, то очень злится. А Федя и правда злился на самого себя, хотел сказать жене ласковое слово, но не мог.
Он снова ушел на работу, а оттуда уже не вернулся. Вся деревня гудела, что Федька к Верке перебрался.
Вера Матвеевна переехала сюда совсем недавно. Она была миловидной, всегда одевалась в яркие платья, мужа у нее не было. Вот она и приглядела себе красавца Федора. Ходила по деревне, глазки ему строила. А когда увидела, что он не обращает на нее внимания, обратилась к бабке. И все, попался Федор, сам не знал, что делает. А Верочка, стряпала ему пироги, обхаживала, целовала. Но, хоть здесь у мужчины было все хорошо, он тоже злился, не хотел оставаться в этом доме.
— Лукерья, выходи, — в один из дней пришла к ней соседка.
— Что? – вышла та к ней.
— Все знаю, пойдем ко мне, научу, как исправить, — заговорщицким шепотом начала говорить Петровна.
— Сейчас, только Сережку предупрежу, — понеслась Луша в дом.
Когда дома у соседки женщины сидели за столом, она рассказывала, как Верка сделала свой приворот, и что надо делать, чтобы его снять.
— Ты должна нос разбить мужику своему, — говорила Петровна.
— Так, как же я…? – сделала большие глаза Луша.
— Слушай, не перебивай… А потом взять тряпку, и кровь ему по всему лицу растереть, — она подняла на нее глаза.
— Все поняла, — кивнула Лукерья, встала из-за стола, и пошла домой.
Она сидела и думала, как же сделать так, чтобы исполнить все, что сказала Петровна. Так ничего и не придумала.
Федьку же, как магнитом тянуло в свой дом. Там жена, дети, но, как и раньше, только подходил, тут же морщился, как от кислой капусты, разворачивался, и шел обратно.
— Федечка, подожди, — бежала за ним Луша.
— Не подходи, а то убить могу! – не поворачивался он к ней.
Однажды, он всё-таки зашел в дом. Луша сразу к нему на шею, он оттолкнул. Глаза налились кровью, пошел он в огород, схватил лопату, и давай что-то копать под яблоней.
— Феденька, что ты делаешь? — стояла и смотрела на него жена.
— Мне легче убить вас, и закопать прямо тут, — он старательно выкапывал все глубже яму.
— Да что же ты такое говоришь, — она подбежала к нему.
— Луша, отойди, — он замахнулся на нее лопатой.
А она взяла палку, которая торчала из земли, зажмурилась, да как дала мужу по лицу. У того кровь из носа, он схватился, а она достала тряпку из-за пояса, и давай растирать ему по лицу. Федор присел, он держался за нос. А потом поднял глаза на жену.
— Ты что? – взгляд сразу стал другим.
— Прости меня, — она наклонилась и начала его целовать.
— Пойдем в дом, — Федя, как будто не понимал, что происходит.
С тех пор в семье был мир да лад. Верка, как узнала про это, сразу из деревни уехала.
***
— Ну, пожалуйста, покажи, — просила маленькая девочка у своего отца показать, где ее дед рыл могилу.
— Да что показывать, вон там, под яблоней, — приехали они в родительский дом.
Надя уже напекла пирогов, а Сергей гулял и дышал свежим воздухом.
— Мама, папа, идите к столу, — позвала девушка. С улицы пришли ее муж, брат Сергей и их дети.
— Какие же вы дружные, — говорила Лукерья, когда смотрела на своих детей и внуков. Она повернулась к мужу, и положила руку ему на колено. А он приобнял ее…
