Марина и Павел отмечали тридцатую годовщину свадьбы. Марина, приготовив торт «Наполеон», с надеждой напомнила мужу об их давней мечте. — Паш, помнишь, как ты когда-то обещал свозить меня в Париж на тридцатую годовщину? — спросила она. Павел, не отрываясь от телефона, протянул ей бархатную коробочку с колечком. — Три тысячи рублей, — произнес он, не отрывая взгляда от своих ног. — В «Санлайте» брал, там была хорошая скидка. — Спасибо, — прошептала она, стараясь скрыть разочарование. — Очень красивое. В груди что-то болезненно кольнуло. Дело было не в бриллиантах, а в этом сухом отчёте.
Марина давно замечала, что муж, увлекшись год назад фитнес-клубом, диетами и новыми костюмами, сильно отдалился. В тот праздничный вечер у Павла нашлись «срочные дела», и он ушёл, оставив жену одну с нетронутым тортом. Позже Марине написала подруга Таня: «Быстро включи ‘Столицу’!» На экране показывали репортаж из дорогого ресторана «Ла Маре». За столиком сидел Павел, а напротив него — эффектная блондинка лет тридцати восьми. Таня тут же прислала новое сообщение: «Это Виктория из фитнес-клуба. Говорила всем, что её любовник подарил путёвку в Париж на майские.» «Майские. Через неделю», — подумала Марина. Она посмотрела на кольцо. «Три тысячи. Со скидкой». А ей — Париж.
Когда Павел вернулся глубокой ночью, Марина ждала его на кухне. — Как прошла встреча? — спросила она. — Нормально. Только устал. — В «Ла Маре»? Он замер. — А, ты про репортаж? Да, там. Была деловая встреча. — С партнёршей, — процедила Марина. — Когда вы летите в Париж? На майские? — Что за абсурд? — Не притворяйся, Паша, — её голос дрогнул. — Я знаю всё. Про Викторию. Он тяжело опустился на стул: — Ну и что теперь? Скандал? Истерика? В нашем возрасте это уже ни к чему. — Три тысячи рублей, Паша! — её голос дрожал от возмущения. — Ты потратил такие деньги на кольцо для своей жены, а любовнице даришь романтическую поездку в Париж?! — А что ты ожидала? — впервые за долгое время он повысил голос. — Тридцать лет в одной постели! Посмотри на себя — халат старый, бигуди постоянно на голове… Ты была не женой, а домработницей! А Вика… Она видит во мне мужчину. С ней интересно разговаривать! Марина молча смотрела на него. Тридцать лет её жизни превратились в слово «домработница». — Знаешь что? — её голос стал удивительно спокойным. — Лети в свой Париж. Но перед этим подпиши документы на развод.
Через месяц они развелись. Подруга Таня вскоре рассказала новости: — Представляешь, эта Виктория вернулась из Парижа и сразу примчалась в фитнес-клуб. В слезах! Оказывается, твой бывший всю поездку просидел за телефоном, общаясь по работе. В Лувр её даже не сводил — «дел много». Марина засмеялась. — А как ты? — Знаешь, — ответила Марина. — Первую неделю я плакала. А потом… Записалась на курсы испанского языка. Хожу в бассейн. Кажется, я снова начала жить. — А Павел? — Что Павел? — она равнодушно пожала плечами. — Говорят, Виктория его бросила. Он недавно звонил, просился вернуться. Отказалась. — Жалко его? — Было жалко. А теперь… — она улыбнулась. — Знаешь, я купила билет. В Париж. — Одна?! — Одна. Мне всего пятьдесят семь — самое время начать жить для себя. Спустя полгода на курсах испанского она познакомилась с преподавателем Сергеем. — Слушайте, Марина, — произнёс он однажды, — а почему бы нам в следующий раз не отправиться вместе в Париж? Она засмеялась в ответ: — Договорились. Только не в мае — в этот период город слишком наводнён туристами. То скромное колечко за три тысячи она передала внучке — играть с куклами.